Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Люк с Кэмпионом сравнивали свои заметки. Оба были измучены, но у Люка открылось второе дыхание.
— Видите, это была совсем другая жидкость, — его голос просто гудел в ушах Кэмпиона. — Ему подали совсем не то, что остальным. И цвет, и запах другие. Результаты анализа получим завтра утром. Не раньше. Так что придется разбираться без них.
Карандаш его передвинулся по листку и задержался у пометки: «Пострадавший утверждает, что не знает, кто подал ему стакан».
— А как насчет этого?
— Вполне правдоподобно. Он хочет нам помочь, и если бы заметил, то сказал бы, — пояснил Кэмпион. — Он видит все весьма нечетко.
— Я так и думал. — Попытки не нарушить тишину превращали голос Люка в нечто вроде гудения большого шмеля. — Любой старается помочь. Мисс Джессика, Лодж, даже Клития, наш доктор, мистер Джеймс, адвокат Дродж, Рени, актер — все. И никакого толку.
Кэмпион повернулся к доктору, который как раз подал голос:
— Люк, я не хочу утверждать, тем более без анализов, но полагаю, что ему дали нечто большее, чем растительный яд.
Люк задумался.
— Питье было совсем другое, другого цвета…
— Видимо, напиток из трав тоже был ядовит. Пожалуй, он-то Лоуренса и спас, вызвав рвоту. Но я полагаю, что ему дали что-то еще. — Врач заколебался, окинув растерянным взглядом обоих. — Что-то более традиционное, я бы сказал. Он был одновременно и скован, и расслаблен, очень странно… К тому же реакция наступила очень быстро. Может быть, хлорал в очень большой дозе. Не знаю. Конечно, скоро это выяснится. И, кстати, где стакан? Он ведь унес его?
— Сержант Диц забрал. Все вещественные доказательства у него. — Люк, как бульдог, уже вцепился в новую идею. — Опять хиосциамин, доктор?
— О нет, не думаю. Я сразу подумал о нем и проверил симптомы, но не нашел. Буду очень удивлен, если обнаружат хиосциамин.
— Кто-то старался свалить вину на Джессику…
Это заявление, произнесенное сорванным рвотой хриплым голосом, заставило всех повернуться к кушетке. Лоуренс испытующе уставился на них — с влажными волосами и блестящим от пота лицом он напоминал ожившую статую великомученика, только глаза были живыми и умными, как всегда.
— Кто-то старался бросить подозрение на мою сестру, — слова он выговаривал необычайно старательно, словно подозревал, что они не в своем уме или, по крайней мере, глухие. — Хотел сделать из нее козла отпущения.
— Почему вы так считаете?
Люк спросил это с таким интересом, что больной поднялся на локте и несмотря на хрипы постарался говорить громко.
— В моем стакане оказался сухой листок. Я извлек его изо рта после первого глотка — половину стакана выпил залпом, с такого рода напитками это лучший метод, слишком уж они неприятны на вкус, — заявил он настолько серьезно, что никто даже не улыбнулся. — Это был листок цикуты. Классический яд. Я сразу все понял и потому вышел.
— Почему вы уверены, что мисс Джессика ни при чем?
Доктор задал вопрос, прежде чем кто-то сумел ему помешать. Говорил он очень отчетливо, явно считая, что разум Лоуренса был в таком же состоянии, как его тело. Больной в отчаянии закрыл глаза.
— Не настолько она примитивна, — шепнул он, — даже если забыла бы про милосердие. Еще древние греки считали, что цикутой травить неприлично. Она должна это знать. Какой-то невежда пытается всем внушить, что она отравила Рут. Смешно и подло.
Доктор Смит выпятил челюсть.
— Мне кажется, мистер Лоуренс прав, — заметил он. — Я и сам это чувствовал, только не мог четко высказать. Орудует кто-то ловкий, но недостаточно умный. — Он вдруг запнулся. — Другое дело, что я совершенно не понимаю, причем тут оказался юный Даннинг!
— А я была уверена, вы знаете, кто преступник! И что полиция расставила сети.
Они совсем забыли про Рени. Ее вмешательство не только их задело, но и привело в смущение.
— Вы что, хотите сказать, что ничего еще не знаете? — не отставала она. — Что никого сейчас не арестуете? И долго это будет продолжаться?
Доктор кашлянул.
— Если я правильно понимаю, полиция предпринимает определенные шаги, — начал он. — В общем, я полагаю, она намеревалась внезапно… — и умолк на полуслове.
Люк перешел на официальный тон.
— Нам очень важно поговорить с человеком по имени Джозеф Конгрейв, — сказал он. — Его поиски продолжаются. Прошу, мистер Кэмпион, пойдемте сейчас со мной. Мисс Джессика ждет в соседней комнате. Вас вызвали на роды, доктор? Возвращайтесь поскорее, а вы, Рени, присмотрите за мистером Лоуренсом.
Первым, кого они увидели в столовой под висевшим над камином портретом профессора Палинода, оказался старший инспектор Джей. Ни во что не вмешиваясь, он просто стоял, сунув руки в карманы. Вошедших он встретил без улыбки.
Всем было ясно, что означает его прибытие. Ультиматум начальства: пора предъявить преступника.
Люк тут же подошел к нему. Кэмпион поступил бы также, если бы его деликатно не задержали. Мисс Джессика приветствовала его, как спасителя. Картонку с головы она сняла, но по-прежнему носила вуаль, небрежно завязанную на затылке в излюбленном стиле романтических викторианских портретистов. И сумка исчезла, а наряд ее как всегда состоял из муслиновой накидки, наброшенной на шерстяную юбку, что создавало довольно любопытный эффект. И в целом выглядела она весьма забавно.
— Что-то случилось с Лоуренсом, — осторожно сообщила она. — Вы в курсе?
— Да, — очень серьезно ответил он. — И могло очень плохо кончиться.
— Я слышала, мне сказали, — махнула она рукой в сторону Дица и его коллег. Кэмпион был потрясен ее испугом.
— Я ничего не перепутала, — продолжала она с категоричностью человека, который сам не убежден в своей правоте. — Вы должны убедить их в этом. Я точно придерживалась предписаний Буна, за исключением тех случаев, когда чего-нибудь недоставало. Ведь мы пригласили гостей, а гостям положено все лучшее.
Ее маленькое личико было очень серьезным, глаза глядели озабоченно.
— Я люблю Лоуренса, — продолжала она свои признания таким тоном, словно признавалась в слабости. — Мы с ним ближе всех по возрасту. Я никогда не причинила бы ему вреда. И вообще никому на свете.
— Расскажите подробно, что вы приготовили.
— Два травяных отвара, из крапивы и зверобоя. Ивэн купила herba mate и сама его заварила. Herba mate слегка коричневатый, это почти чай, как вам известно. Отвар крапивы, который я готовила, был серым, а зверобой — желтый. Однако мне сказали, что Лоуренс выпил что-то темно-зеленое.
— И с листочками, — машинально буркнул Кэмпион.
— В самом деле? — Она схватила его за руку. — Значит, это не мое. Я все очень старательно процеживаю через старое полотно, разумеется, чистое. — Она вопросительно взглянула не него. — Вы помните, что говорит Бун? «Осадок содержит вещества, необычайно ценные для организма».
— О Господи! — воскликнул Кэмпион, внимательно глядя на нее через очки. — Конечно, помню. И где же этот… гм… ценный осадок?
Ответа он не услышал, так как в этот момент двери вдруг распахнулись и в комнату влетел раскрасневшийся, возбужденный Кларри Грейс с подносом, на котором стояла запечатанная бутылка ирландского виски, сифон и несколько стаканов.
— С приветом от мисс Рапер, — громко объявил он. — Все запечатано, так что отправиться на тот свет не бойтесь.
Поставив поднос на стол, он одарил их своей театральной улыбкой и столь же поспешно удалился, давая понять, что не намерен подслушивать чьи-то секреты.
Полицейские игнорировали его вторжение и продолжали свое совещание вполголоса, но мисс Джессика заметила своему собеседнику:
— Женщина со странностями, но очень милая.
— Пожалуй, — рассеянно согласился он и взглянул на портрет над камином. К его удивлению, она словно прочла его мысли.
— Ах, так вы знаете, — тихо вздохнула Джессика и покраснела. — Сходство поразительное, правда? Ее мать была, кажется, танцовщицей.
Кэмпион широко раскрыл глаза, а она тихо продолжала, наслаждаясь произведенным впечатлением.
— И женщиной весьма практичной. Наша мать — поэтесса, на которую я очень похожа, не знала ни о ее существовании, ни, разумеется, о дочери, но наш отец был человеком справедливым и обеспечил им безбедное существование. Он словно знал, что Рени унаследовала его практическую хватку, чем ни один из нас не может похвалиться, раз завещал ей дом, к которому был глубоко привязан. Вот почему мы стольким ей обязаны.
Пока он переваривал эту информацию, она придвинулась поближе и шепнула такое, что он поверил ей без всяких сомнений и даже задержал дыхание:
— Но ради Бога, нас не выдавайте. Понимаете, она не знает, что мы знаем. Так всем гораздо легче.
В голосе ее звучала милостивая снисходительность, явно унаследованная от матери, жившей в строгие викторианские времена. Даже Люк, нетерпеливо переминавшийся рядом, не нарушил ее спокойствия. Сев, куда было сказано, мисс Джессика уверенно ответила на все вопросы.
